Сонный лес, разогретый горячим багровым волдырём, кутающегося в облака октябрьского солнца, расступился в стороны.
Кирилл вышел на опушку, приткнул корзину с грибами под ноги, достал из нагрудного кармана бывалой стройотрядовской куртки привычный «Континент». Он щелкнул зажигалкой и с наслаждением бывалого — задымил, отпугивая клубами сизого табачного духа надоедливых комарих, так жаждущих напиться его крови.
Скоро стемнеет. Грибная охота увлекала и заманчиво отнимала световой день. Грибов, впрочем меньше, чем в прошлые походы. Жара и лесная живность жадно поглощала грибную плоть, разлагала то, что переросло свой короткий жизненный цикл. Молодняк и середнячки надежно укрылись в корзине. Хотя эта надежность иллюзорна. Мало собрать грибы, их надо переработать, промыть, почистить. Иначе сидящие в плодовых телах черви сожрут и испортят все старания.
Ноги в резиновых сапогах гудели от усталости. Старые джинсы на коленях испачканы какой-то золотистой пыльцой. Кирилл стряхнул её рукой и пыль медленно, как бы неохотно осыпалась. Он затянулся, потушил сигарету, положив её в пустую пачку и убрал в карман. Отхлебнул воды из армейской фляжки, поднял корзину и зашагал домой.
На даче он сварил себе кофе в пластиковой электрокофеварке, разложил грибы на поцарапанном столике, достал новую пачку сигарет. Улов — не очень, так себе. Лисички, немного подсохшие опята, дубовики с подъеденными внутри ножками и несколько достаточно плотных ещё боровиков.
Допив кофе и докурив, Кирилл поднялся со стула, переоделся в доме, осторожно сгрёб грибные кучки со стола в корзину и отправился на вокзал. Пора возвращаться в суетливую Москву, в суровые будни. Но прежде надо добраться до станции.
На вокзале ждал сюрприз. Электричка ушла за десять минут до его прихода, а следующая — почти через три часа. Белоснежный лист бумаги на кассе сообщал, что автобусов на Москву нет. Лист висел под старыми объявлениями и информацией с потеками засохшего клея, казалась в нём и в его наивной свежести какая-то придурковатость. Ну, нет автобусов, понимаете, нету! И я здесь ни при чём. Это виноваты те, кто решил, что они не нужны в этой точке пространства. Как в советские времена продавались два сорта пива: «пиво есть!» и «пива нет!», так и здесь и сейчас — надо искать другое решение. Чего же вы, люди, от меня, объявления, хотите? Я делаю свою работу, вам просто не повезло…
Кирилл покружился по разноцветным окрестностям в поисках еды. Вначале он направился к желто-голубому продуктовому магазину, но увидел надпись «ЗАКРЫТО».
Тогда Кирилл свернул мимо тоже закрытого красно-бирюзового магазина «Бытовая техника», большое красно-желтое объявление на котором лихо сообщало, что «Самые дешевые ноутбуки ЗДЕСЬ!» Чтобы покупатель не сомневался в этом, на объявлении неизвестным кимрским художником были лихо намалеваны три ноутбука и один радостный ребенок. «Всё лучшее детям» — подумал Кирилл, разглядывая рекламный баннер и прошагал дальше, мимо вертикально прибитого к забору листа металлического сайдинга, мимо двух плакатов.
На одном черным по желтому предлагалось оформить недвижимость в Кимрах, на другом белым по красному сдавали благоустроенный коттедж и баню на берегу Волги. Но ни то, ни другое Кириллу не требовалось. Дальше, из недр привокзальной халабуды, выступала кирпичная печь, увенчанная ржавой металлической трубой. Вывеска, скромно примостившаяся сбоку одного из двух деревянных, потрескавшихся столбов, сообщала, что здесь, во дворике, обтянутом вместо забора грязноватой армейской камуфляжной сеткой, есть возможность отведать шашлыки, попробовать чебуреки, согреться горячими закусками, выпить кофе-чая и продегустировать каких-нибудь напитков. За сеткой, во дворике сидел лысый мужик с лысым ребёнком — оба сосредоточено жевали.
За шашлычно-чебуречной Кирилл нашёл то, что искал. Дощато-деревянные сени выступали из выкрашенного в красный цвет дома. На входе красовалась кумачовая доска с белой надписью: «ВИНО-ВОДКА ПРОДУКТЫ». Слева от входа притулилось жёлтая вывеска, соблазняющая надписью «ПИВО». Общий архитектурный ансамбль шашлычно-чебуречной и вино-водочно-продуктового магазинчика наводили на мысль об единой иерархии привокзально-коммерческих услуг. Красно-сине-желтая палитра, который неизвестный кимрский живописец-маляр оформлял весь этот унылый интерьер, впрочем придавала местности свой, самобытный стиль. Главное, чисто, аккуратненько. Почти — привокзальный круг сильно портил просевший асфальт, который неизвестные дорожники положили с нарушениями норм.
Кирилл приобрёл в ларькомаркете хлеб, сырок и пачку какого-то сока. Продавец посмотрел на человека с корзиной странным взглядом, но ничего не сказал. Очевидно, в его голове не укладывалось — зачем брать закуску и не купить вино, водку и пиво к этой закуске. «Зря так красиво написали, что ли?» — так и сквозило в его взгляде.
— И пиво не возьмёте, у нас свежий «Афанасий» есть? — всё же поинтересовался смурной продавец.
— Спасибо, я обойдусь соком.
— А водочки не желаете? Первая колом, вторая соколом… Да у нас там и шашлычная рядышком, посидеть можете.
— Спасибо, но в другой раз…
— Другого раза может и не быть, — пробурчал продаван себе под нос.
— Что говорите?
— Ничего, вот сдача ваша, — и продавец грязноватой рукой с ногтями, окаймленными черным, небрежно, но вместе с тем — как-то неохотно бросил монеты на тарелочку.
Кирилл забрал мелочь и вышел, спустился по доскам ступенек, огляделся. И чего его так телепало, ведь можно сразу зайти в ларёк от вокзала, а не переть вокруг?
— Человек! Вы грибы не продаете?
Проходившая мимо пожилая женщина в синем плаще остановилась и вопросительно взглянула на Кирилла снизу вверх. Кирилл посмотрел сверху на её блестящие галоши.
— Нет, не продаю, себе мало.
— Мало не много, удачной тебе дороги.
— И вам не хворать… — машинально отозвался Кирилл и вдруг увидел, что нет никакого вокзала, нет шашлычной, магазина и нет вообще ни-че-го!
— Бабушка, а где же вокзал?
— Ты не местный, чо ли? Нету здеся его, сам не видишь, твово вокзала и не было никогдась!
На месте, где раньше находился привокзальный круг с отпечатанными на нём следами от проехавшей машины, стоял большой, неправильной формы тёмно-синий камень, частично обросший мхом. Возле камня торчал обтесанный бурый кол, а на нём красовался человеческий череп без нижней челюсти, с выбитыми передними зубами. Вместо современного пейзажа Кирилла окружал лес, камень окружали колышки с натянутыми веревками и множеством разноцветных тряпиц, которые развевались, как флажки. Кирилла охватила легкая паника.
— А как же…
— Да никак! Говорили тебе — поешь, попей, не захотел угоститься-то нашим, ешь теперь своё, — сказала старуха и пропала.
Внезапно появились комары и мошкара. Кирилл достал пачку «Континента», вытащил сигарету и попытался закурить. Но он не успел этого сделать. Сзади кто-то сурово кашлянул и недовольный начальственный голос произнёс:
— Гражданин! Нарушаем?
Кирилл уронил сигарету и резко повернулся. Корзину с грибами он прижал к себе. Перед ним стоял полицейский. Самый обыкновенный полицейский в форме.
— Никак нет, я машинально. Вы можете прояснить ситуацию?
— Не могу. Нам не положено. Что в корзинке?
— Грибы.
— Какие грибы?
— Грибы разные, лисички, опята…
— Опята-ребята! Куда направляетесь и что здесь делаете?
— Да я в Москву хотел уехать, а автобусов нет, ждал электричку, вот поесть себе купил, вышел из магазина, а тут лес и это. — Кирилл кивнул в сторону камня с черепом.
— Путаем следствие, значит.
— Почему это путаем, какое следствие?
— Почему путаем — не знаю, разберемся, следствие сами видите — убийство, череп — это улика.
— Да я здесь при чём? И вообще, представьтесь, если вы…
— Старший лейтенант Кимеря, участковый в этих местах.
— Велес Ильмаринович, да ты бы отпустил турыста, не виноватый он, я его от самой Точки видела, — внезапно появившаяся бабка всё в том же старом синем плаще встряла в разговор. — Их много пришлых, всегда эли-воле…
— Разберемся, Вирея Муромна! — строго сказал полицейский со странным наименованием. — Вы документики при себе имеете какие-нибудь, гражданин, ну, может быть допуск в Точку от Правленцев?
— От кого?
— От Координаторов Системы.
— У меня только паспорт, вот он. — Кирилл второй раз за этот странный день поставил корзину с грибами себе под ноги и достал из кармана документ.
— Тэкс, значит Квазилевский Кирилл Анатольевич? По-нашему, Керля значит…
— Керля он и есть! — радостно сказала бабка и притопнула ногой в галоше. — Свой, а я говорила, иначе как бы он Точку прошёл без допуска-от?
— А может у него допуск есть, ты-то почем знаешь, Муромна?
— Нету у меня допуска. Вы извините, если я что-то нарушил, но мне к вокзалу надо.
— Вокзала тоже нету. Нету допуска на вход, значит нет и на выход, следовательно нет и выхода к вокзалу.
— Как же так! Я опоздаю на электричку и мне негде будет ночевать! Обратно на дачу я не смогу вернуться, это достаточно далеко!
— Вот у Муромны переночуете, а завтра и разберемся — как прошёл, зачем… Вы череп этот когда увидели?
— Что значит — когда, когда из магазина вышел!
— Гражданин… эээ… — Полицейский заглянул в паспорт, — в общем, документики ваши у меня останутся. До завтра и до выяснения я вас задерживаю.
— Но мне на работу! Я не могу ждать до завтра!
— Керле на работу надо, Ильмариныч, не может он до завтра. Разберись сегодня! — заступилась за Кирилла странная бабка.
— Да, Ве… Велес Субмаринович… вы уж это, разберитесь сегодня, пожалуйста. ну, хотите я штраф заплачу, за сигарету эту и за допуск, которого у меня нет?
— Сигарета, ладно, хотя в сакральном месте курить не положено, но на первый раз предупреждение. А вот с допуском в Точку труднее. Что вы делали в этом самом магазине?
— Покупал еду, поесть, вот она, в корзинке.
— А как именно вы это делали?
— Обычно, за деньги. Дал продавцу денег, забрал еду и сдачу и…
— Стоп! Где сдача? Покажите!
— Вот она! — Кирилл достал монеты, которые ему сунул продавец в ларьке.
— Вот он, Допуск! — торжественно сообщил Велес Ильмаринович бабке и осторожно взял блестящий кружок с ладони Кирилла. — Вы, гражданин Квазилевский, внимательнее должны быть, смотреть надо, что вам в магазине подсовывают.
Золотой кругляш сверкнул в торжествующих пальцах правосудия.
— Дык он же не знал, Ильмаринович. Это Керемет ему подсунул, искуситель, нарочно, значит в заблуждение ввёл.
— Не знал я, не знал!
— Ладно, вопрос решён. Следствию всё ясно.
— Что ясно?
— Ясно, как белый день, что про череп вам ничего не известно. Это Керемет Вольхович, работающий под видом продавца, устроил нам с Муромной проверочку. Ну, я ему проверю! — и Кимера погрозил куда-то в сторону пальцем. Бабка туда же погрозила кулаком и сплюнула трижды:
— Юмолу Юмовичу надо о безобразии рассказать, он Керемету три стрелы выпишет за такие шутки! Ишь, проверки устраивать надумал, змей!
— Нет, Юмовича тревожить не нужно. А то он и нас может взгреть, под горячую руку. Я с ним иначе разберусь. Гражданин Квазилевский, вы свободны! — старший лейтенант Кимеря отдал Кириллу честь, протянул паспорт, подмигнул Вирее Муромне и как-то сразу потускнел, превратился в тень, а вскоре и совсем исчез. Кирилл успел подхватить свой падающий паспорт.
— Медовухи на дорожку возьми, Керля и сок этот не пей, не пей отраву всякую, — бабка протянула Кириллу красивую флягу-бурдюк из оленьей кожи с тиснеными на ней утками. — Захочешь медовухи, скажи тихонько: «пуре», медовуха будет во фляге. Захочешь пива, скажи: «бужа» и будет тебе самое лучшее ржаное пиво, такого нигде не купишь у всяких проходимцев. Медовуха силу даёт, успокоение сердцу, пиво — веселье и радость, а фляга сама — удачу, не теряй и не продавай никому, сколько бы не просили.
— А как мне к вокзалу выйти отсюда?
— Точка перехода в той стороне! — Вирея Муромна махнула заскорузлой рукой в сторону, — Там Ваш Свет, здесь — Тот Свет, а в ларёк, в Нижний мир не ходи больше к Керемету, плохой он, ненашенский и невашенский…
Бабка дунула в сторону камня, плюнула себе под ноги и пропала.
Кирилл шагнул в сторону, куда показывали и оказался возле ступенек ведущих в лавку «ВИНО-ВОДКА ПРОДУКТЫ». Наверху, на пороге стоял тот самый Керемет Вольхович, продавец и улыбался золотыми зубами:
— Уже вернулись? Не желаете ли водки или пива, а может быть хотите того и другого? До электрички время есть, посидеть хорошо, выпить и поесть…
— Нет, не желаю. — Кирилл поправил ремень фляги и передвинул её впереди себя. Он сделал это машинально, но как только Керемет заметил флягу, он перестал улыбаться, скривился, как от зубной боли, развернулся и ушёл внутрь.
Кирилл отправился на вокзал. Съел хлеб с сыром, посмотрел на пакет с соком и выбросил его в урну. Отвинтил пробку на фляге и произнёс, как учила его загадочная Муромна: «Пуре!» Из фляги звонко булькнуло и повеяло приятным медовым ароматом. Он отхлебнул напитка. В этот момент засвистела, завыла и подошла к перрону долгожданная электричка.
Освещенные окна вагонов внушали какое-то спокойствие и надежду на возвращение домой. По перрону бежали заждавшиеся люди и преследовавшие их, но отстающие кимрские тени. Электропоезд, оставляя позади таинственные Кимры, а в стороне — невидимую, но настойчивую, древнюю Волгу и устремился на Юг, в сторону Москвы.
_________________
Необходимые пояснения от автора.
Рассказ основан на фольклоре народа меря. Название выбрано не случайно: некоторые исследователи полагают, что слово «Кимра» произошло от имени древнего племени киммерийцев, которые могли переселиться на Волгу из Причерноморья.
Синий плащ бабки и синий камень относят её к хранительнице сакрального места, фляга с напитками — на ней изображена утка, верховный бог меря превращался в утку. Имена персонажей: так у бабки имя реки, у участкового — фамилия мерянская, отчество — отсылка к финнам и намёк на «норманнскую теорию» происхождения славян. К ней, например, частично склонялся Татищев. Некоторые слова, которые произносит бабка, например «эле-воле» — «жили-были» относятся к мерянскому языку. А бег главного героя по кругу и прохождение мимо разноцветных магазинов, заведений (соблазнов) символизирует сошествие в Нижний мир, а оттуда он попадает на Тот Свет и успешно возвращается оттуда с победой: c напитком бессмертия и «мёдом поэзии».
Фамилия главного героя с приставкой Квази– это первая часть сложных слов, означает в переводе с латинского — как бы, псевдо, нечто, вроде, как будто. Что ненастоящее, мнимое, ложное. И в то же время бабка называет его Керлей — языческим мерянским именем, то есть дает ему новое имя, признает за своего. Так же и участковый — после этого смягчается и не так «качает права», он тоже признает своего брата-язычника. Керемет Вольхович или Шайтан — злой дух, из Нижнего мира. Отчество указывает на то, что он обладает большой силой и соотносит его с Ваалом. Вольхович — имя «лесное», шаманское и с ним связан достаточно интересный миф.
Ольха — дерево упоминаемое в этиологических легендах западных и восточных славян. В них рассказывается о том, как дьявол, соперничающий с Богом пpи сотворении мира, пытался создать волка, однако не смог оживить его; по воле Божьей волк ожил и бросился на дьявола, спрятавшегося от него на ольхе. Тогда кровь от прокушенной волком пятки дьявола и попала на ольху, отчего кора ее сделалась красной.
Согласно другой легенде, Бог создал овцу, в ответ на что дьявол сотворил козу и, желая похвастаться перед Богом, потащил ее к Богу за хвост. По дороге коза вырвалась y дьявола и спряталась на ольху. С тех пор y коз нет хвоста, а кора ольхи от крови козы стала красной. В магии ольха наделяется свойствами оберега: ее ветки втыкают по краям поля для защиты от гpада и непогоды, кладут кусочки ольхи под одёжку новобрачным, чтобы уберечь их от порчи; купаются в воде, омывающей корни ольхи, чтобы предохранить себя от болезней и т. п.
Всё остальное, про Точку, Допуск и Правленцев будет раскрыто в перспективе — в виде новых рассказов на эту тему.
Автор: © Олег Казаков (ОК)
