Сретич

Разболтанный и обшарпанный троллейбус, путаясь рогами в проводах и спотыкаясь на поворотах от старости, доплелся наконец до Центрального Рынка. Шумные местные пассажиры и более тихие отдыхающие начали выходить через переднюю дверь, оставляя монеты на выходе в кабине водителя. Водитель, не стесняясь курил и лениво перебрасывал пятирублевки и десятки в резиновую чёрную тарелочку.

Гия заплатил за проезд и поспешно выбрался из душной металлической коробки, но легче ему не стало. Снаружи его охватила такая же духота. Раскаленный асфальт облепил старенькие шлепанцы и Гия с трудом оторвал ногу от вязкой дороги, перепрыгнул в тень — на тротуар.

Он перешёл трассу между маршрутами и сразу же провалился в цветастое цыганское многоголосие — ромалэ выясняли отношения: две патлатые и носатые тетки дрались, хватая друг друга за волосы, матерясь и размахивая руками. Одна из них была толстой и выглядела более старшей, другая — стройнее и моложе.

— Джадад кхэр! Тэ-псилэ́н тут дро муй мирэ́ пшала́¹  — зашипела молодая, оставив клок крашеных хной волос в могучей коричневой лапе старшего поколения.

Толстая цыганка злобно плюнула на клок волос и бросила их на землю с проклятием:

— Тэ-хасёл тро шэро́, лубны́ бибахталы́!²

Молодая плюнула в ответ, но плевок не достиг цели и внезапно попал на бочку с квасом, которая стояла неподалёку.

— Твари, идите отсюда на хрен! — завопила продавщица кваса, но на неё не обратили внимания, вокруг цыган собралась толпа зевак, которые гоготали и свистели, подбадривая воительниц. Несколько цыган-мужчин так же стояли рядом, но они не реагировали так бурно, а возбужденно бросали резкие отрывистые фразы более молодой цыганке на своём языке.

— Ах, смотрите, чавалэ, жирная курица! — худая цыганка залепила толстой смачную затрещину. Толстая завыла…

Гия пробрался мимо толпы в ворота Рынка. Подобные свары среди торгующих и конкурирующих между собой цыган, он видел часто и они его совсем не удивляли.

Нужно было купить желтые восковые свечи и спички, а так же одноразовую посуду, сигареты и вино. И сделать все это побыстрее, чтобы занять место в автобусе, собирающим людей на Маяк.

Гия ехал на кладбище, чтобы посетить могилы мамы и бабушки, прибраться там — вырвать траву и спилить парочку колючих юкк. Он давно собирался это сделать, после чего можно будет выпить вина и искупаться в море.

«Кладбище — это такая ловушка для живых», — однажды посещая это место подумал Гия, — «одних она ловит навсегда, а других на время. И если одно кладбище держит тебя в каком-то месте часть твоей жизни, то другое обязательно когда-нибудь поймает навсегда».

Он быстро купил всё необходимое, выбрал запотевшую бутылку красного вина из холодильника в ларьке и стал было пробираться к выходу. Несмотря на жару Рынок гудел, как пчелиный улей. Здесь продавалось всё, что было необходимо для жизни в южном городе. Посуда, бытовая и строительная техника, одежда, все возможная еда, фрукты, овощи, специи… Трудно назвать категорию товара, которой бы не было на рыночных рядах. Это и являлось главной опасностью.

Многообразные композиции из пахучих, необычных и даже привычных товаров, горы множества вещей — перегружали расслабленное внимание непривычных к такому колориту людей. Особенно попадались на этот фокус отдыхающие, живущие в перманентном полупьяном раслабоне и часто терявшим голову в калейдоскопе южного базара. После чего, они незамедлительно теряли деньги, а часто и кошельки. Карманники работали группами. Одни отвлекали внимание, другие виртуозно вытаскивали бумажники и клатчи у «раскрывших варежку», умыкали телефоны и всё, что представляло какую-либо ценность.

В основном кражами занимались наркоманы, но иногда этим промышляли и цыгане. Гия видел такое много раз. Иногда он пытался помешать ворам, но однажды его чуть не порезали — пырнули в толпе ножом. Гия успел подставить свой планшет-месседжер из чёрной кожи, в котором у него лежали солнцезащитные очки Ray-Ban, найденные в прибрежном кафе, старенький, весьма тормознутый китайский смартфон и ключи от дома.

Острое жало пробило планшет и раскололо очки, телефон так же был разбит. Женщины вокруг подняли крик, а Гия убежал. Сердце долго колотилось и готово было выскочить, как напуганная маленькая птица из клетки. Он убежал с базара далеко на берег моря, где смог оценить свои убытки.

Воровской кнопочный нож нанес ощутимые финансовые потери, но случай оставил мальчику жизнь. С тех пор Гия стал отворачиваться, когда видел кражу. Всем не поможешь. К тому же приезжие сами беспечны и глупы, раз дают у себя красть, думал он.

В планшетике, который он купил по случаю на местной барахолке со сказочным названием «Поле Чудес», лежал дневник. Его лезвие не пробило, но сорвало толстую коленкоровую обложку. В дневник Гия записывал все подряд, что казалось ему интересным — от рецептов лечения порезов до способов ухода за огородом. Некоторые газетные и журнальные заметки он вырезал и старательно приклеивал клеящим канцелярским карандашом, чтобы они не затирались. Кроме того, в блокноте были записаны телефоны его знакомых и всевозможные адреса. Ведь записная книжка смартфона- не такая уж надёжная вещь.

Гия забрался на одно из сидений в хвосте жёлтого «Богдана» и стал ждать, пока автобус соберёт нужное количество пассажиров для поездки. Вино через пакет приятно холодило колени. Он смотрел в окно, прикрывшись полосатой занавеской. Солнце палило нещадно и на небе не было ни одного облачка.

— Уй, мамочка, когда мы уже поедем?! — простонала какая-то женщина с седыми волосами впереди.

— Когда соберёте по пятьдесят рублей с человека, — насмешливо отозвался водитель — или надо ждать, пока заполнимся.

— По сколько? Самолёт тебе тут, что ли? — возмутились женщина.

— Самолёт, нет — пароход! — так же весело сказал водитель и закурил.

— Ай, курит ещё и так дышать нечем!

— А ты не смотри в мою сторону, дыши в окошко.

— Поехали, по дороге наберешь, стоим уже давно!

— Кого я наберу, кур что ли? Через пять минут поедем. — ответил водитель и вышел из автобуса.

— Уй, вредный какой! — сказала тётка и достала большой черно-зеленый веер, которым принялась незамедлительно обмахиваться.

Гия достал из сумки минералку и отпил четверть. Он завинтил крышку. И вдруг увидел журнал, торчавший сбоку от своего сиденья. Да это даже не журнал, а пара страниц! Гия вытащил глянцевую бумагу и прочитал:

«Лампроба Святого Георгия, то есть, праздник мужчин и храбрецов, отмечается в Сванети. Местные устроили традиционное шествие с лампадами и собрались в специально отведенном священном месте.

Специально для этого дня сваны делают факелы (лампари) из цельного ствола березы, верхушка которого расщепляется на несколько частей. На улицу выносят столько лампари, сколько мужчин в доме. Плюс ещё один факел делается для духа самого первого жителя села, «махвши».

Затем все мужчины деревни выходят из дома с лампари, а один оставляется дома зажженным. Каждый мужчина несёт свой факел, и когда они собираются в назначенном месте, складывают факелы в костёр и начинают молитву за Грузию и за своё село. Религиозное действо заканчивается и начинаются беседы, песни, тут же на столе — еда и напитки, молодые борются, играют в снежки.

Если в одном селе есть две враждующие между собой семьи, то во время Лампроба они обязательно мирятся.

Считается, что Лампроба проводили для подсчета мужчин в селе, таким образом, выясняли численность воинов на случай необходимости.

Другим символическим смыслом праздника было вымаливание хорошего урожая, плодовитости скота, а также благополучия сельчан. Также говорят, что сваны зажигали факелы для душ умерших предков и верили, что так их согревают…»

Водитель хлопнул дверью и завёл мотор. Гия свернул страницу со статьей и спрятал в свою планшетку. Автобус дёрнулся, чихнул, заглох, снова завёлся и двери закрылись. Наконец-то они поехали.

Быстро проскочив мимо старого заросшего стадиона, автобус повернул налево по пыльной, давно не мытой дождями дороге. Свернули вправо, возле самого выхода на Михайловскую набережную. Автобус притормозил и кого-то высадил. Мелькнул кусочек пляжа. Отдыхающие ленивыми морскими звездами распластались на гальке. Море напоминало кусок сверкающего в солнечном свете пластика. У самой кромки томные и редкие волны лизали чьи-то стройные женские ножки.

Гия смотрел в окно и загляделся на какую-то загорелую девчонку. Она сидела на камне и полоскала ногами в воде. Ему захотелось выйти и искупаться рядом с ней. И возможно — познакомиться. А на кладбище поехать попозже. Но автобус дернулся и вино приятно охладило колено. Нет, сейчас не время для развлечений — у него сегодня и сейчас есть ВАЖНОЕ ДЕЛО! И это дело необходимо завершить, раз оно начато.

Автобус поехал дальше — по дороге на Маяк. Пляж и приезжая прелестница вылетели из головы. Гия уже думал о совсем ином. Как жители Сванети узнают, кто из жителей был самым первым и где находится могила самого первого духа? Ведь они могли ошибиться, ведь село было основано много десятков или сотен лет назад назад? Может быть был какой-то особый знак от основателей села? Интересно, а кого первым похоронили на Старом Маякском кладбище, куда он сейчас направлялся? И с какой стороны оно начало «заселяться»?

Его родные были похоронены на новой стороне. Когда-то давно, сильный шторм смыл переднюю и ближнюю к морю часть. Но родовое кладбище море только потрепало и нанесло горы мусора вперемешку с плавником. От волн защитила оградка, сделанная не как у всех: из стальных уголков, ржавых арматурин и остроконечных прутьев, а из сетки-рабицы. Сетка примотана проволокой к столбикам, которые забетонированы в давно замшелый цоколь по периметру участка. Оградка выстояла. Гия позже её почистил от мусора и покрасил автомобильной серебристой краской из баллончиков. Такая окраска держалась на солёном и влажном воздухе несколько лет.

В море уплыли гробы и оградки с переднего фронта, ближнего к пляжу. Волны выдернули из соседней с кладбищем военной части бетонные укрепления и целый бронетранспортёр. Он стоял посреди пляжа, как какой-то вкопанный в камни неправильный драккар неведомых и сбежавших от врага викингов. БТР позже убрали с пляжа.

Городские власти сняли репортаж про последствия шторма для местного канала, где внезапно назначили ответственных за всё. Ими оказались бывшие и давно покинувшие эти места жители Города. Оказывается, они «незаконно» возвели новую часть кладбища на месте территории цветочного хозяйства. Вся абсурдность происходящего в попытке обвинить своё общее прошлое и переложить вину на стихию являлась настолько очевидной, что вызвала впоследствии множество гневных комментариев на YouTube-канале телекомпании.

Глава района, его замы и различные ответственные лица заботливо поохали на камеру и поцокали языками, но ничего существенного для восстановления кладбища не сделали. Подобные штормовые нападения водной стихии на сушу периодически повторяются, так зачем же тратить деньги на то, из чего уже нельзя извлечь прибыль? Закапывать в песок деньги и строить бетонное заграждение? C точки зрения руководства это была глупость.

Гия, как осознанный и мыслящий житель, весьма понимал руководство. Однако, он так же думал, что если бы вдруг руководил Городом, то потратил бы немного денег на наведение порядка не только в центре, в тех местах местах, где любят гулять гости Города, но и на окраинах.

Ведь летом отдыхающие множества гостевых домов этого райончика идут через новую часть кладбища прямо на пляж. А Гия находил после шторма ребра, битые с краёв позвонки и обломок черепа, напоминавший желтоватую керамику. И даже кусок челюсти с выбитыми зубами. Отбеленные временем и морем кости выглядели совсем не страшно. Они напоминали морские камни — шершавые, слегка пачкающие руки белой пылью. Пылью, почему-то такой понятной и вполне обыденной, но в тоже время какой-то потусторонней — как бы не из этого мира. Обломок черепа очень смахивал на кусочек тарелки или отбитое дно кувшина.

Гия отнёс фрагменты бывших людей на кладбище и закопал в песок у ближайшей смытой могилы, чтобы не растащили бродячие собаки. Все эти воспоминания сейчас внезапно всплыли в памяти и стали настолько липко-реальны, что он даже отряхнул пальцы правой руки об джинсовые шорты. Словно та самая, мертвая, костяная пыль могла быть на его коже.

Внезапно он увидел сгоревший и разрушенный кинотеатр «Маяк», а это значило, что на следующей необходимо выходить и важно не проскочить свою остановку. Уже стали видны высокие кипарисы и магазинчик на противоположной стороне улицы. Наконец, он вышел из автобуса и осторожно перешёл пустую улицу. Машины в этом месте вылетали со скоростью космической ракеты и сбивали пешеходов довольно часто. Поэтому необходимо всегда соблюдать осторожность, даже если ты находишься на пустой и кажущейся вполне безопасной улице.

Между магазином и одновременно гостиничным домом на втором этаже и высоким эвкалиптом находилась разбитая щебеночная дорога. По ней, мимо теннисных кортов слева и загаженной заброшкой справа, мимо кустов ежевики, Гия прошёл на кладбище. Как обычно он направился в сторону моря, как вдруг его окликнули. Гия нерешительно остановился. Среди частично выложенной плиткой площадки с металлическими столбами, но пока без ограды у самого края центральной аллеи сидел пожилой мужчина. Он поманил Гию рукой:

— Эхехе, молодой человек! Вот ты-то мне и нужен! Тебя я дожидался! Подойди!

На импровизированном столе из тротуарной плитки стояла пластиковая бутылка вина, картонные стаканчики — один был с вином, другой пустой, на целлофановом пакете лежали зеленый лук, какая-то трава, сыр и помидоры.

— Присядь и выпей со мной! Это моё вино! Я здесь работаю на кладбище, видишь, никого нет, вот думаю — с кем бы выпить и ты идёшь!

Гия зашёл за столбики и присел на стопку плитки, подложив на неё кусок доски. Участок был почти закрыт закрыт, лежал большой черный памятник и тут же был залит свежий цоколь для его установки.

— Как тебя зовут?

— Георгий.

— А меня Серго! Сретич³ … меня здесь всегда. Я рядом живу, слева вон там… — и мужчина махнул татуированной рукой в сторону входа на кладбище.

У Серго через распахнутую черную рубашку, среди седых волос на груди висел необычный и красивый серебряный крест — с черепом в центре, с какой-то витиеватой вязью. Так же на кресте имелась надпись «Спаси и сохрани». Большой и светлый крест резко контрастировал с темной загорелой кожей. Тутуированные руки и грудь, отсутствие передних зубов делали Серго немного страшноватым и похожим на пирата. Но он не излучал опасности ни в разговоре ни в движениях, хотя и был уже слегка пьян на жаре.

Серго налил пустой стаканчик Гие, поднял свой и повелительно сказал:

— Пьём! Пробуй моё вино!

Гия отпил немного. Он ожидал почему-то, что вино окажется кисловатым и будет уксусить. Но вино было сладким и холодным. Очень приятным в жару. Такого вина можно было выпить много — настоящее домашнее. Гия выпил до дна. Серго кивнул на немудреную закуску. Сыр оказался молочным и вкуснейшим сулугуни, тающим во рту, слабосоленым. Серго закусил луком и достал сигареты. Гия посмотрел на него, тоже достал сигареты и зажигалку из своего пакета.

— Какой сорт винограда? — спросил Гия и тоже закурил.

— Одесса.⁴

Коричневый от загара, c залысинами и редкими волосами череп, морщинистое лицо и очень пронзительные глаза. Взгляд бывалого человека, видевшего много в жизни.

Выпили по второму стаканчику — за ушедших и лежащих вокруг покойников. Серго рассказал, что делает знакомым участок, что памятник он заказал где-то возле самой восточной границы и привёз на машине, что ему заплатили за всю работу сто пятьдесят тысяч из них в сорок девять тысяч обошелся памятник, что это его знакомые и живут они в Москве. И что он немного неправильно заложил плиткой одну из трёх могил на участке.

— Но не переделывать же мне теперь! — и Серго налил по третьему. Они выпили за всё хорошее. После третьего Гие пришлось пить одному. Серго только курил и рассказывал о своей стройке.

— Пей сколько хочешь! У меня этого вина много и я могу в нём купаться.

— А как вы будете делать ограду — нужна сварка. Как сюда электричество подключают?

— У меня есть генератор. И пилу подключаю, и сварку могу. Пей, пей, мальчик, пей моё вино! Вкусное у меня вино?

— Очень вкусное!

Гия выпил за хозяина стола и спросил — сколько ему лет.

— А сколько бы ты мне дал?

— Ну, лет шестьдесят пять наверное.

— Шестьдесят восемь мне. Хорошо сохранился, да?

— Очень хорошо. — сказал Гия, а сам подумал про зубы.

— Зубов нет только, да! Это я в одном санатории сидел, там и оставил.

— Как это?

Серго хрипло рассмеялся. Над ними пролетела ворона и так же хрипло прокаркала.

— Да, вон птица не даст соврать. Они многое тут видят. Многих знают. И меня многие знают… меня всегда здесь… — c усилием вдруг сказал он — Cретич. Я главный. Эти, — Серго махнул рукой с сигаретой куда-то в сторону старой части кладбища — черти просто, такие цены просят за услуги, что немыслимо. Мои знакомые у них не захотели делать. Правда, на памятнике с одной фамилией ошиблись — посмотри сам. Но не переделывать ведь? Я и так здорово потратился. Но я не ради заработка всё это затеял — хорошие они были люди и дружили со мной. Соседи мои.

Гия отодвинул картон с памятника: на черном мраморе поломанные серовато-серебристые цветы гвоздики и три одинаковые фамилии, но с разными именами. В одной фамилии была ошибка. Под тротуарной плиткой лежали два мужчины и одна женщина.

— Да, вот здесь в углу лежит она — не перекладывать же мне уложенную работу! — Серго указал коричневым костлявым пальцем в угол участка. — Скамейку поставлю в этом месте месте, так задумано было. Ну, будут на ней сидеть и поминать.

— Серго, а вы грузин? — внезапно спросил Гия. Вино в его голове начало задавать неожиданные вопросы.

— Менгрелец, — равнодушно ответил обустроитель чужого участка, — но меня они все знают и мне всё равно — кто и что обо мне подумает. Я никого не боюсь и никто мне ничего сделать не может. А ты пей, пей моё вино вино, мальчик! Ты хороший паренёк! Обидел тебя кто-то недавно?

Гия хотел рассказать про рыночную кражу и напугавший его нож, но сдержался.

— Да я знаю, знаю, всё знаю! Ты обидчиков никогда не ищи, чтобы мстить и обиду не таи на них. Знаешь, как сделай? Вон в левом дальнем углу, где сухие деревья, от центральной дороги отсчитай девять могил и увидишь — растёт терновка. Слива такая колючая. Она через пару недель совсем созреет и будет очень сладкая. Приходи и собери, да положи на две трети в банку большую, знаешь такие были раньше болгарские «ассорти» — огурцы с помидорами? Пятилитровка она. Вот и засыпь всё килограммом сахара. На солнце поставь — пусть сок свой черный пустит. Потом убери в тёплое и сухое место. Забродить должно. Поставь в тазик, чтобы если перебежит — не испачкать пол. Вино получится. Но сам не пей это вино. Ни грамма! Перелей, процеди через двойную марлю. Аромат будет бомбический! А осенью, в день 14 сентября приходи сюда пораньше. Налей три бутылки. Одну спрячь дома. Вторую положи в черный пакет и не показывай — мне занесёшь. Но до меня — третью на рынке выстави и продай. А после — сразу ко мне. Меня спросишь у входа.

— А терновник с косточками или без них засыпать сахаром?

— Только с косточками.

— Но ведь тогда можно отравиться. В косточках синильная кислота и она выйдет в вино. У меня бабуля, когда делала варенье из слив или вишни — она всегда доставала косточки.

— Ты это точно знаешь? — щурясь от сигаретного дыма спросил Серго.

— Абсолютно точно! — с жаром ответил Гия. Щеки его разгорячились от напитка.

— Так ведь покупать к тебе придут те, кто тебя ножом напугал на рынке. Кто не надо, тот не придёт. Кому надо — те и придут. А дальше они отправятся ко мне, я их Сретич… буду.

Гия внезапно испугался. Он смотрел на собеседника, но тот так же спокойно курил.

— Дядя Серго, а кто вы на самом деле? Я никому не скажу. Честное слово!

— Да не бойся, мальчик! Я хозяин местный. Ребята в шутку называют меня Костяной Барон. Кто-то Барашем зовёт. Но я не обижаюсь. Не бойся ничего. Сделай так, как я говорю! Тот, кто покупать будет — не умрёт сразу. И кореш его, об который тебя ножом пугал тоже не умрёт. Ты на следующий день опять иди на рынок. У тебя дома бутылка ведь останется? Опять выставляй продавать! Те два вора снова придут, купят и ещё попросят. Скажи: дядя Серго вино делает и выращивает эти сливы вкусные — у него вина много такого. Они тебя на машине предложат подвезти. Так вези их сюда и не бойся ничего! Я их встречу и поговорю. Больше тебя в Городе никто и никогда не обидит. А теперь иди, иди — мне нужно работать. До свидания! И выпей за меня, когда сможешь… Просто вспомни за тостом!

Гия поблагодарил и поднялся. Он в сумбуре и смятении нашел могилы своих родных. Зажёг свечи и разлил бабушке с мамой приготовленное вино, которое успело нагреться за время посиделок у странного строителя оградок и памятников. Отпил сам немного и полил могилы вином крест-накрест, как делали все в их краях. Почему-то вспомнился серебряный крестик Серго и Гие захотелось такой же. Но это пустые мечты — такая работа стоила дорого и просто так в ювелирном магазине подобный крест не купить. А заказывать — слишком дорого для него.

Он разрезал ножом упаковку мясной нарезки, закусил ветчиной и аккуратно положил по кусочку мяса на стаканчики. Потом Гия возился с выдергиванием травы и пилил ржавой старенькой пилой юкки. Пилу он спрятал в большом кусте сирени, предварительно замотав в пакет. Свечи догорали. Бабушка всё так же серьёзно и по-доброму смотрела с фотографии. У мамы фотографии пока не было — только пластиковая табличка с фамилией и датами — рождения и смерти. Гия собрал остатки травы в охапку и отнёс на общую мусорную кучу. Постоял и прикинул — где растёт тот самый терновник. На соседней аллее от участка его родни. У самого забора. Гия отсчитал от входа девять могил, подошёл вплотную и увидел дерево. Сливы ещё зрели. Памятник девятой от входа сюда могилки находился прямо под деревом.

Гия обошёл памятник и остолбенел от страха. С памятника на него смотрел Серго. Такой же, но вроде бы как моложе. И одет был в черкеску с газырями. Голова замотана башлыком. На поясе красовался кинжал. Странным являлся сам памятник — он весь блестел и прямо лоснился, будто его недавно установили. Все надписи читались чётко. Хотя могильная плита из серого гранита — очень старая и на ней тоже надписи и даты, но почти не читаемые. Значит памятник установили намного позднее и возможно — не так уж давно.

По датам умершему было шестьдесят восемь лет. Надпись на памятнике сообщала:

«Вечная память Серго Джумберовiчу! Сретичъ, помнiмъ и скорбiм о тебе! Чаю воскресенiя мертвыхъ и жизни будущаго века. Аминь!»

Немного ниже стояли даты:

«Рождёнъ 30 мая 1850 года и упокоенъ 31 октября 1918 года».

Фамилии не было. Или Сретич — это его фамилия? Это какая-то сербская фамилия тогда. Или это прозвище? Но он говорил говорил, что мегрел… говорил… как мертвые могут говорить? Все эти мысли вместе потоком крови водоворотом неслись в голове Гии. Пульсации бешено колотящегося, как у воробья сердца нарастали. Срочно домой отсюда! А как же купаться? Купаться?! Нет уж! Хватит на сегодня приключений!

Над головой громко каркнули. Гия вздрогнул и пошёл прочь от могилы. Он вернулся на место захоронения мамы и бабушки быстро собрал пакет с мусором и вдруг увидел, увидел, что ветчины на стаканчиках нет. На эвкалипте сидела лохматая ворона и внимательно изучала его сверху. Очевидно хитрая птица всё это время наблюдала за ним, а когда Гия отошёл — сняла ветчину и не перевернула стаканчики. Вороны — они умные. Он закрутил сквозь петли калитки белую проволочку — чтобы не забредали коровы, иногда ходящие по кладбищу. Мысленно попрощавшись с родными, пошёл прочь.

Проходя мимо того места места, где они с Серго сидели, Гия увидел бутылку и в ней оставалось треть вина. Он нерешительно подошёл и взял бутылку. Вино уже нагрелось и стало тёплым. Следов еды не осталось, только одинокое луковое перышко сморщилось на каменном «столе». Гия внимательно посмотрел вокруг. Вот окурки его сигарет. А где же окурки сигарет Серго? Не видно ничего.

Гия решил допить вино, чего ему зря пропадать на солнышке. Он допил и зажмурился от удовольствия вкуса и аромата винограда. Вдруг увидел перед глазами улыбающееся лицо своего мертвого собутыльника. Гия открыл глаза. Выбросил в яму пустую пластиковую бутылку. Ему казалось, что кто-то смотрит из зарослей кладбища. Тогда он достал бутылку и отнёс её в мусорный бак на входе. Вымыл руки у крана с водой. Зашагал к выходу — на остановку. Через пятнадцать минут подъехал троллейбус, который увёз Гию в центр жаркого летнего Города.

Пахучие и пьянючие олеандры, вместе с ярким южным небом, предсказывали вторую половину жаркого лета, после которого наступят теплые и сочно-вкусные осенние дни. А это значит, что впереди будут морские купания, и рыбалка на причале, и копченая барабулька с местным пивом, варёная кукуруза и жареные каштаны. И свежесть морского ветра, и ощущение брызг дождя на коже, и запахи еды: всё это то, что есть у живых.

Гия внезапно подумал о девочке у моря, той самой которая полоскала ноги в воде. Интересно, увидит ли он её вновь? Хотелось бы… При этом воспоминании все сегодняшние страхи скомкались, остались за спиной и на время как бы стерлись из памяти. Он ехал домой и счастливо улыбался своим мыслям.

Автор: ОК © Олег Казаков.

Рассказ из сборника фантастики «Дом бхутов», который вышел в издательстве «Издательские системы — Ridero»