Все случилось быстро и немного больно. Его выдернули из жизни, словно кариозный зуб. Шприц выпал из руки, посиневшие ногти сжались, хватая воздух, Миша рухнул, как срезанный серпом смерти спелый колос. Падая, он ногой зацепил стеклянный стол и перевернул его. Осколки разноцветными рыбками разлетелись по комнате. Бутылка вискаря отлетела в сторону, разбив ноутбук. Рассыпались окурки из пепельницы. Тело в последний раз хрипло выдохнуло прокуренными легкими, дернулось. С облегчением хлюпнуло где-то в области сердца, и оно устало остановилось.
Подобное уже было раньше, но тогда рядом были друзья, еще раньше — жена, но в этот раз никого поблизости не оказалось. Пустой дом молчал, только теплый ветерок играл занавеской у открытого окна.
Музыкант ушел, оставив после себя небольшой разгром. Он видел это, в последний раз тронул струны любимой гитары, прохладным дыханием пробежался по клавишам синтезатора и равнодушно оглядел свое начинающее остывать тело. Он видел так, со стороны уже несколько раз. Каждый раз появлялась бабка и просила у высокого черного человека вернуть его, Мишу, обратно, Смерть качал головой, отмахивался, но уступал. Смерть Михаила был мужского рода. В джинсах, пляжных шлепанцах, которые каким-то чудом держались на костяшках пальцев ног, в футболке с зеленой светящейся надписью «Misfits» и черепом. Вместо лица у Смерти был темный контур призрака, худого и изможденного, но это нельзя было назвать лицом в том смысле, который в это понятие вкладывают люди. Это была потусторонняя, страшноватая, хэллоуинская маска.
В этот раз бабка не пришла. Просить за него было некому, а просить сам Миша не любил и не умел. Он всегда брал, как он считал, по праву своего таланта. Но в этот раз его самого взяли в оборот — Смерть цепко сжал его за то, что можно было бы назвать рукой и потащил в окно.
Полет был недолгим. Скоро они оказались на берегу моря, песчаный пляж, пальмы, шепот волн. В шезлонге сидел высокий, обернутый в римскую тогу бог. Что это бог, а не кто-то другой, Миша почему-то понял сразу. Не самый главный, верховный главнокомандующий, а существо из потустороннего мира, которое занималось приемом душ. Рангом пониже.
— Кого привел?
— Вот, тот самый…
— А, этот, Миша, музыкант который… Давай подпишу, отмучился ты с ним.
Бог достал «Паркер» с золотым пером, черканул в какой-то бумаге, которую Смерть достал из ничего и махнул ему на прощание. Смерть пыхнул синеватым огоньком, какой бывает при сгорании спирта и исчез.
— Ну и что скажешь, молодой человек? Ты ведь молодой еще… был. Куда тебя теперь?
— Не знаю. Как скажете.
— Я здесь на отдыхе, твой отход был несколько неожиданным. Все ждали — может ума наберешься, ведь у тебя было в запасе еще лет сорок или даже сорок пять земных лет. Я не хочу оправданий, наслышался за множество эонов. И бабушка у тебя заслуженная… ведающая женщина, просила всё и просила. Оставьте неразумное дитя. Дочка у него, жена. Хороший дом. Поклонники творчества, а уж поклонниц еще больше. Что скажешь?
Заиграл рингтон, это была мелодия, написанная когда-то Мишей, лет десять назад. От неожиданности Михаил дернулся. Бог достал мобильник с яблочным логотипом:
— Да, слушаю. В курсе, в курсе, вот он тут передо мной. Понятно. Тем лучше. Хорошо. Пусть так и будет.
Он отложил «Айфон» на возникший рядом столик из ротанга. Посмотрел на музыканта, усмехнулся.
— Значит так. На Земле вакансия одна нарисовалась. Требуется писатель. Фантастика. Конструирование миров. Но это в перспективе, лет через… Неважно. Выходов отсюда всего два. Ты кем был по вероисповедованию на земле?
— Пастафарианец.
— Атеист, что ли?
— Нет, пастафарианец.
— В чем суть? Что-то я не слышал о такой религии. Не было в моей практике.
— Суть в том, что Мир создал Летающий Макаронный Монстр с Глазами Из Тефтелей, после того как перепил спиртного. Все доказательства эволюции были хитро подстроены Летающим Макаронным Монстром.
— Интересно! А что говорится на счет Ада и Рая?
— Пастафарианский рай включает, по меньшей мере, один пивной вулкан и одну фабрику стриптиза. В аду пиво теплое, стриптизерши похуже.
— И ты в это убежденно веришь?
— Конечно. А что мне еще остается делать?
— Минуточку!
Перед богом возник планшет. Он повис в пространстве. «Снова Эппл» — подумал Михаил.
— Эппл, а что же еще, пробовали Винду восьмерку, так это ж Страшный Суд, Содом и Гоморра! У некоторых семерка, у кого-то, страшно сказать — Убунту, сервера у нас на никсах, так надежнее. Итак, паста…
— Пастафарианство!
— Да, это самое… Что тут у нас? Праздники: Пятница, Пастха, Раминьдан, Хэллоуин… Так вы что, получается — язычники?
— Нет, я пастафарианец.
— Дуршлаг на голове, власти разрешили… Практикующий атеист Нико Альм подал соответствующее заявление, тем самым используя аргумент reductio ad absurdum против разрешения мусульманам фотографироваться на документы в хиджабах… вы на этой планете с ума посходили? Этого вашего Летающего Монстра тут никто не видел и не знает!
— Но это не значит, что его нет!
— Убежден?
— Безусловно!
— Послушай меня, парень! По всем нашим канонам надо бы отправить тебя в Ад. Но у нас правило — каждому будет дано по его вере. В Ад с теплым пивом я не тебя не отпущу, это как бы слабоватое наказание за твои «художества» при жизни. Даже пастафарианского Рая ты не заслуживаешь — я, как твой персональный бог, не могу этого позволить. Поэтому отправляйся-ка ты обратно. Получишь новое тело — старое уже списали, восстановить его нельзя. К тому же ты завещал себя кремировать, вот его и того… кремируют. Три дня пошляться — навестить знакомых у тебя есть. Посмотришь похороны, как поклонницы рыдают и панки морды бьют. Пусть это будет тебе таким назиданием на будущее. Память стирать не буду полностью. А после — родишься заново. Станешь писателем — это разовьет в тебе усидчивость. Согласен?
— Пока я стану и стану ли вообще…
— Станешь, станешь, куда ты на х…в общем у тебя нет иного выхода. Я постараюсь, чтобы ты состоялся. Иначе и меня на повышение не отпустят.
— И я даже не смогу тут немного отдохнуть?
— А ты устал? Вот наглец! Показать тебе твою жизнь? Чем ты занимался?
— Не надо!
— Как хочешь. А надо бы посмотреть! Смерть достал — он сколько с тобой возился по реанимациям, даже в психушке был! Ему самому теперь помощь нужна — панком стал. Ладно, три дня у тебя. Чтобы как штык явился! И имей совесть, Миша…
— А музыкантом снова нельзя?
— Тебе же сказали — требуется писатель-фантаст. Причем срочно, должен родиться в нужный момент. Почему — не объясняю, оно тебе пока не надо, — с этими словами бог достал бокал холодного вина, запотевший, со слезой. — Работать надо на один НИИ, работа не трудная, тебе надо будет всего лишь записывать и слегка обрабатывать предлагаемую информацию. Это почти, как писать музыку…
— Сравнили!
— Да, сравнил, имею такое право. — бог задумчиво отхлебнул из бокала и устремил свое внимание на экран планшета:
— «Главная догма пастафарианства — отрицание любых догм.» — прочитал он. — Надо же, чего удумали! — бог тряхнул золотыми кудрями. «Церковь ЛММ пообещала 250 кусков тому, кто докажет, что Иисус не сын ЛММ.» Каких кусков? Чего кусков?
— Тысяч долларов. Это жаргон такой, сетевой.
— Умники! Ну, и не доказали ничего.
— Это пока.
— Хорошо, вопрос этот отложим пока. Трудный он очень, с папой проблемы. Я бы даже сменил… хм… убеждения, записался бы в эти… пастафариане, но я не люблю пива. Мерзкий напиток.
— Да ну! Наоборот классный!
— Я ж каббалист во многих поколениях. Нам нельзя пива.
— Почему?
— Не надо тебе этого знать! Не толерантно!
— Разрешите еще вопрос?
— Разрешаю.
— Почему вы, как бы… каббалист, и вдруг мой куратор? Если бабка моя была ведьмой, как вы сказали, а я сам ни какой ногой в это не встревал…
— Не ведьмой. Ведающей. Ведьмы в блогах сейчас сидят и принцесс из себя корчат! Понимаешь, Миша, ты хороший музыкант… был, мне твоя музыка очень нравилась. Я тебе скажу так. Вот мне предки сказали про пиво, что нам нельзя его пить — я и не пил. Не хотел огорчать. Подчинял все желания и действия воле Всевышнего, направлял мысли служению Всевышнему. Но когда я был назначен персональным богом — мне захотелось пива с креветками попробовать. А разрешается только вино, допустим. Но ведь это скучно — делать так, как тебе велят, даже если ты очень уважаешь этих существ. Я стал слушать рок, панк-рок, я начал вдохновлять тебя на некоторую степень свободы и получилось то, что получилось. Поэтому я не могу тебя строго осудить — за тебя стоят разные люди и существа, которым нравилось то, что ты делал на Земле. Пусть эти люди или полулюди не вписываются в каноны идеальных существ, но они мотивируют мир быть иным. И мир становится чуть боле гармоничным, и другие обитаемые миры в унисон звучат гармоничнее. Примерно понял?
— Примерно — да. Рэп — отстой, попса — параша…
— Панки — хой, победа наша! — радостно подхватил бог. — Скажи, а это пиво, оно вкусное?
— Не то, чтобы вкусное… Женщинам, обычно, не нравится. Но с морепродуктами, с вяленой воблой или таранью — самое оно!
— Иди, не трави душу! И чтобы через три дня… Монстра этого поищем. У меня есть, что ему предложить.
