Хочется плакать

Саша резко и с досадой проснулся в восемь утра. Ему снился чудесный сон, как он на роскошной яхте, с длинноногими девушками, напоминавшими комаров-долгоножек пил и гулял под ансамбль народных цыган под названием ВИА «Цыганское счастье». По палубе яхты почему-то звонко цокала лошадь или конь. Саша в этом плохо разбирался со времен первого развода — его тогдашняя жена любила скакать полями, горами и лесами. Цокающее парнокопытное являлось цыганским реквизитом.

Всю эту разудалую муть Саша вспоминал с трудом. Во-первых, его резко разбудил телефонный звонок с требованием позвать какого-то Мамуку, во-вторых, просыпаясь, Саша посмотрел в окно, а это наивернейшая примета, что сон таким образом не запомнишь. В-третьих, Саша вспомнил, что сегодня понедельник, денег скорее всего почти нет, в фейсбуке и вконтактике им написана куча говна, читать которую стыдно, отзвонена во все номера знакомая муза, которой он очередной раз признавался в любви, читал Шекспира в аське, ругал её мужа на клингонском и звал музу в космос, чтобы научить её управлять персональным космическим кораблём. Которого, кстати не имелось в наличии — Саша не являлся ни инопланетянином, ни рептилоидом и ни даже иллюминатом, к которым он, загадочно намекая, пытался себя прислонить.

Напрягая усилием воли воспаленный мозг, Саша вспоминал фрагменты вчерашних разговоров: спор с каким-то верующим христианином о Трулльском соборе, спор с стоматологом из Грозного о том, почему представители СевКавказа так свободно ведут себя в Москве, спор с представителем Генерального Оппозиционера Кавайного о реновации на сайте «Новой Газеты», где его забанили за не толерантное отношение к геям и мэру города Берлина в частности, а так же за репост клипа немецкой группы Saltatio Mortis на форуме, посвященном холокосту. Клип носил название Wachstum über alles и напоминал известный и запрещенный нацистский гимн, шутку не оценили и пообещали вычислить по IP, чтобы начистить фейс. Но это были ещё цветочки…

Саша протопал к холодильнику и открыл его. Из недр старой, ржавой и перекрашенной прошлым летом из баллончика «Свияги» на Сашу грустно смотрели: неочищенный зад леща и полторашка вчерашне-недопитого крафтового пива «Тмутарараканское темное». Саша вздохнул и поднял взгляд выше. Морозилка сияла леденящей душу пустотой. Остатки замороженной куриной кожи возвышались желтоватым айсбергом в центре полюса холода его двухкомнатной квартиры. Подняв глаза ещё выше, Саша понял, что хлеба тоже нет. Никаких запасов, как у выживальщиков с Ганзы у него отродясь не водилось. Саша жил от прихода денег до нового прихода. При этом, Саша, он же Александр Васильевич Жмакин, свободный художник и дизайнер-фрилансер — весьма не глупый, местами — талантливый, хранил дипломы на память про два высших образования и справку про одно незавершенное. Кроме того, у него вполне себе успешно выросли два взрослых сына, семейная жизнь лежала на трех бывших жёнах, соответственно — с ними водились три бывших тещи. В качестве полезного актива, Жмакин поддерживал на плаву двухкомнатную квартиру мамы, в которой по не зависящим от него условиям квеста, Саша не был прописан, а прописался у бывшей жены в городе Черкесске, которого никогда не посещал. Множество накопленных жизненным опытом знаний, Саша пытался применять в основном для приобретения хлеба насущного жидкого — пива с рыбой и для оплачивания интернета. Всё остальное уходило на оплату коммуналки и на остальную еду. Вещи Саша покупал раз в четыре года и брал их в количестве нескольких штук или пар. Хватало надолго.

Саша достал пиво, открыл, густо налил в высокий мензурочный бокал с синей надписью «Andechs», который он выиграл в ресторане «Фрау Марта», выпив три литровых кружки какого-то пива другого сорта, смачно отхлебнул и оставил «усы» из пены. Мозг проснулся окончательно, моментально выдав несколько вариантов, совсем как шулер — заряженные варианты из колоды карт. Все варианты казались тухлыми. Занять? Занимал, никто не даст. Надо те отдать. Сбэкапить бухгалтеру Наде базу 1C и убрать пароль, который навесили хитромудрые продажники? Вариант, но Надя намекала, что много за работу не даст, кризис. Будет торговаться. Реклама на сайтах? Который год баннеры офферов висят, как пираты Карибского моря на странных берегах, толку нет. Кликать за сорок пять рублей на фотках страшных баб, похожих на тюленей в декрете? Развооод… Не, говно всё это. Надо что-то делать и делать надо быстро. После пива захочется жрать, а остатки леща — это не та еда, чтобы креативно мыслить. Мозг надо вкусно кормить. Как там у профессора Савельева — икра, коньяк… Саша отпил «Тмутараканского» и ушёл в район компьютера. Ткнул кнопку на красном, пожарном системном блоке (сам красил под мумию фараона с золотом, моддинг такой) и дождался загрузки системы.

Внезапно выскочил тревожный экран поверх привычных «форточек». На экране надпись по-английски сообщала, что всё содержимое жестких дисков зашифровано и если ему, Александру Жмакину дорого содержимое хардов с фотками походов, шашлыков, коллективных и корпоративных пьянок, обнажёнки бывшей жены на балконе, порнухи и множества пиратских кинофильмов с еще большим множеством музыкальных альбомов разных рок-н-ролл групп, то он может перечислить шестьсот евро, почему-то в биткойнах. Если он, Александр, откажется — цена удвоится. И тут Саша вспомнил о всемирной эпидемии вируса «Wanna Crу». Ему захотелось плакать. Слезы брызнули и смешались с пивом. Саша протер глаза и вдруг увидел надпись следующего содержания:

«Бинго! Анонимус, то есть Саша Жмакин, поздравляем тебя, ты выиграл все деньги, которые наша хакерская группа отжала у дурачков всего мира! Мы обналичили эти деньги для тебя! Иди за пивом! По дороге к магазину, слева, будет болото с лягушками, оно происходит от воды, которая течёт из автомойки, сразу возле мусорного бака, куда ты обычно выносишь мусор. В камышах ты найдешь спортивную сумку. В ней сорок восемь тысяч баксов. Они твои!»

Саша достал сигарету, закурил и перечитал надпись. Надпись моргнула, исчезла и появилась другая: «Иди! Там рядом ходит Мамука, он всё возьмёт раньше! Торопись!» В этот момент раздался телефонный звонок с неизвестного Саше номера.

«Алло» — ответил Жмакин. «Мамуку можно?» — спросил его незнакомый густой голос с грузинским акцентом. «Мамука умер!» — ответил Саша и дал отбой. Он потушил сигарету и кинулся в прихожую — обуваться. В комнате гремела песня Wachstum über alles¹, а Саша Жмакин уже бежал на заветное болото

Рассказ издан в составе сборника Институт хронопластики